«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г. - Алексей Владимирович Олейников
5‑я армия отступала к Западной Двине на Ригу, Якобштадт и Двинск, прикрываясь конницей. Участник боев ротмистр лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка Г.А. Гоштовт записал: «Штаб 5‑й армии приказал конному корпусу генерала Казнакова прикрыть с юго-востока отход пехоты»[73].
На третьем этапе операции германцы пытались осуществить комбинированный удар – фронтальное наступление с обходом левого русского фланга. Обход оказался успешным – левофланговый русский корпус был приведен в полное расстройство, центр русского построения также отходит, и лишь правый фланг какое-то время держался. Тесня противника на фронте у Поневежа, 18 июля русские войска захватили 500 пленных и 6 пулеметов. Всего же в Шавельской битве с апреля по июль 1915 г. трофеями русских войск стали не менее чем 31 орудие и свыше 30 пулеметов.
7 августа немцы заняли Митаву, оккупировав, таким образом, почти всю Курляндию.
Излишняя инициатива германских генералов привела к тому, что беспорядочностью своих атак они ввели русское командование в заблуждение. Не смог противник и осуществить эксплуатацию успеха. Достигнутая победа дала немцам только выигрыш пространства и занятие важного стратегического пункта, но отсутствие преследования значительно понизило достигнутый успех. Во многом опять-таки сказалось отсутствие сильного резерва.
Русское командование также из-за отсутствия резерва не смогло парировать обходной маневр противника. Вместе с тем решение П.А. Плеве отойти назад на 1,5–2 перехода, оставив на месте конницу как завесу, было совершенно правильным – только вывод из-под ударов противника позволял восстановить порядок и боеспособность в потерпевших неудачу частях.
Сражение показательно очередной попыткой германцев обойти своего противника и окружить центральные дивизии русской 5‑й армии, замкнув кольцо восточнее г. Шадова. В ходе операции русское командование боролось упорно, маневрировало силами и средствами, наносило контрудары (г. Митава, например, не раз переходил из рук в руки, бои за него шли 10 дней), однако перевес противника решил дело в пользу немцев. 5‑я армия отступила к Западной Двине – на Ригу, Якобштадт и Двинск.
В результате Шавельского сражения, отличавшегося борьбой на широком фронте (армия – 250 км, корпус – 50 км, дивизия – от 20 до 25 км), немцам удалось захватить обширную территорию и оттеснить русскую 5‑ю армию к Западной Двине. Германцы приобрели в Прибалтике район для развертывания в перспективе операций стратегического масштаба.
Но, несмотря на превосходство сил, противник не смог достигнуть своей основной цели – разгрома и уничтожения 5‑й русской армии. П.А. Плеве предпочел сохранить войска, а не территорию (напрашивается аналогия с действиями командования 3‑й армии, да и всего Юго-Западного фронта во время Горлицкого прорыва, когда вместо своевременного отхода русские войска цеплялись за территорию и несли большие потери под таранными ударами войск А. Макензена).
Так, Г.К. Корольков справедливо отмечал: «В этом решении Плеве идет против требований Ставки ― удерживать каждый аршин земли до последней крайности (это привело ко многим излишним потерям без всякой пользы для дела) и этим показывает правильное понимание маневра. Для него разрыв фронта менее страшен, чем напрасная потеря живой силы, он видел, что всякий разрыв может быть исправлен соответствующим маневром»[74]. А также: «Недостаток сил и средств не позволял Плеве принять наступательный план и вырвать из рук противника инициативу, ему приходилось ограничиваться обороной. Однако, он не мог отказаться от активности и решил на удар противника отвечать ударом. Такой контрманевр является не только противодействием воле противника, но выражает стремление оказать на нее давление и заставить его отказаться от удара».
Ограниченность сил и средств, не позволившая П.А. Плеве осуществлять наступательные действия, тем не менее не помешала ему вести активную оборону. И.И. Ростунов также отметил крах очередных, на этот раз прибалтийских, «Канн» германцев: «Имелось в виду сомкнуть кольцо окружения восточнее Шадова, применив излюбленный прием шлиффеновской доктрины. С утра 8 июля немцы начали маневр двойного охвата. Плеве, весьма здраво оценив обстановку, разгадал этот замысел. Он отдал приказ о немедленном отходе, чтобы вывести войска из-под ударов врага»[75].
Германцам операция обошлась примерно в 10 тыс. человек.
Войска 5‑й армии потеряли до 50 тыс. человек, причем немцы (материалы Рейхсархива) заявили о захваченных 27 тыс. пленных, 40 пулеметах и 25 орудиях русских (по данным М. Позека – 23 орудия, 40 пулеметов, 75 зарядных ящиков и до 24 тыс. пленных). Основные потери были понесены русскими войсками при отходе.
Шавельская операция свелась к фронтальному вытеснению русских войск. Э. Фалькенгайн писал в этой связи: «Русские, как и нужно было ожидать, вырвались из клещей и добились фронтального отхода в желательном для них направлении. Они могут при помощи своих хороших путей сообщения группироваться теперь, где им заблагорассудится, и направить значительные силы против моего левого крыла, угрожающего их сообщениям».
Оценивая оперативно-тактическую деятельность русского и германского командования, следует отметить, что, с одной стороны, не было налажено взаимодействие между северным и южным флангами германского стратегического построения. Германские операции осуществлялись во многом разрозненно, русское же командование научилось парировать соответствующие действия противника. О. фон Белова подвела излишняя инициатива подчиненных и собственная осторожность. В руках же П.А. Плеве оказался не совсем доброкачественный инструментарий для реализации его оперативных замыслов – ополченческие части и сибирские (уже и не сибирские по составу) дивизии были далеки от совершенства, не хватало оружия и боеприпасов.
Германский генералитет действия русского командования оценивал как «искусные» и «активные». Так, Э. фон Людендорф в самом начале операции отмечал русский удар на Окмяны, вынудивший отступить 6‑ю резервную дивизию. М. Гофман также отмечал «энергичную оборону» русских. Э. фон Фалькенгайн констатировал, что «после достигнутого в начале июня успеха у Россиен на реке Дубиссе… рассчитывали на большее».
Отечественные военные историки также отдали должное действиям командования 5‑й армии. И.И. Ростунов отмечал применительно к Шавельской операции: «Плеве, весьма здраво оценив обстановку, разгадал этот замысел (маневр двойного охвата немцев. – А.О.). Он отдал приказ о немедленном отходе, чтобы вывести войска из-под ударов врага». И русское командование, «находясь в невыгодных условиях, сумело противопоставить врагу способ борьбы, приведший к срыву его намерений. Только генерал Плеве, которого Ставка считала одним из лучших командующих армиями, в Риго-Шавельской операции проявил удивительную настойчивость и требовательность». Г.К. Корольков, говоря об отходе 5‑й армии в июле – августе 1915 г., подчеркивает: это «показывает гражданское мужество Плеве, так как мало было генералов, способных принять решение, идущее вразрез с требованиями Ставки «ни шагу назад».
Обращает на себя внимание быстрота, с которой П.А. Плеве оценивал обстановку и принимал решения, что особенно важно при парировании ударов противника. Так, чтобы проанализировать донесения подчиненных, прийти к
